Последний Набат Урфы -Армянская Книга

Героическая оборона Урфы 1915 года является одновременно одной из и трагических и светлых страниц новейшей истории Армении. Трагической, так как борьба была роковой и обреченной на физическое поражение, и светлой, потому как эта была победой великого духа. 29 сентября 1915 года началась эта неравная, полная поразительного героизма самооборона: борьба жизни и смерти против не только турецкой черни, но и регулярных войск, возглавляемых Фахри-пашой и германскими офицерами, которая, несмотря на то, что закончилась поражением горстки сражающихся армян, еще раз доказала, что народ, поднявшийся на борьбу, никогда не умрет. 

Героическая борьба Урфы длилась всего двадцать пять дней. До этого турки успели ослабить и лишить город сил, способных сражаться: старшин города - мирских и духовных предводителей отправили в ссылку, а молодых людей, умеющих обращаться с оружием, призвали в армию и тайно уничтожили, оставив в городе только стариков, женщин и детей. Армянский квартал Урфы, лишившись своих старейшин и юношей, способных воевать, не отступил и не испугался, когда перед ним предстал враг. Город воспрял, встав на защиту не только своей собственной жизни, обреченной на смерть от турецкой черни и регулярных войск, но и поднялся на защиту своей национальной чести, которая была дороже жизни. 

И те, кто с оружием в руках поднялись на баррикады и погибли, доказали, что народ велик не только своим интеллектом и искусством, но и своей способностью защищать себя и возвысить свою честь, сражаясь с оружием в руках. Именно этот дух нам нужен сегодня, когда обострилась борьба за воссоединение. И этот великий дух приведет нас к окончательной победе. 

И если бы армянин в 1915 году не взялся за оружие на вершине горы Муса, в горах Сасуна и Киликии, в Ване и Урфе, если бы не вел борьбу за существование своего народа, своего дома, семьи, деревни, города, и, наконец, во имя Армении, то можно было засомневаться в его достоинствах и в его праве на существование. Но произошло то, что должно было произойти. Армянин восстал и, окруженный неисчислимыми врагами, своей мятежной и самоотверженной борьбой доказал, что он не является бессильной, безвольной, беззащитной и трусливой жертвой, но борющимся солдатом, сражающимся воином и, наконец, святым мучеником. Он доказал, что армянин имеет право на жизнь и на вечность, поскольку он завоевал это право, проливая собственную кровь. Именно это доказал армянский народ и в сражении под Сардарапатом и дошел до вожделенного дня - возрождения государственности, потерянной века назад. 

Есть зори, которые становятся началом большого дня, страницей истории, часто кровавой и горькой, но святой, незабываемой и вечной. Одним из таких рассветов был день 29 сентября 1915 года, ставший началом Урфинской борьбы за существование. 

***

Мкртыча больше всего беспокоила незащищенная дорога, ведущая к церкви Пресвятой Богородицы: нужно было любыми способами перекрыть ее. Добравшись до центра, он немедля вызвал к себе Мовсеса и распорядился собрать новый отряд из юношей, дабы любой ценой заблокировать проход к церкви. Потом вызвал к себе Мариам Чилинкирян.

Тамерлан пришла вместе с Азнив Пучагян. Увидев рядом с Мкртычем Мовсеса,

Азнив очень обрадовалась: 

— Мовсес, значит, мы будем сражаться вместе, вместе и умрем.

— Не стыдно тебе, Азнив, о какой смерти ты говоришь? Мы пришли сюда сражаться!

— Мовсес, а помнишь нашу встречу у озера Отца Авраама? Какой прекрасный был вечер…

— Помню ли я? Как я могу забыть то, что всегда со мной. 

И они беседовали между собой, когда Мкртыч обратился к Мариам Чилинкирян:

— Тамерлан, сегодня моя надежда это — ты, Мовсес и наши юноши. Других сил у нас нет. Сама знаешь, какие у нас потери. Тебе известно, что турки своими пушками открыли дорогу к церкви? 

— Да, я знаю.

— Это не просто дорога, Мариам! Это брешь в нашей обороне. Во что бы то ни стало тебе надо закрыть эту брешь, ибо церковь Пресвятой Богородицы — наша последняя надежда и наш последний оплот… Ты поняла?..

— Конечно, поняла, Мкртыч.

Мариам Чилинкирян затянула пояс, на котором висела кобура маузера, и поправила на груди патронташную ленту.

— Будь спокоен, Мкртыч. Тамерлан знает свое дело.

— Тебе помогут ребята Мовсеса. Будьте осторожны.

Постарайтесь залечь подальше друг от друга, чтобы турки подумали, что вас много. Постарайтесь согласовывать ваши действия. 

— Так и сделаем, Мкртыч, — ответила Мариам и, повернувшись к девушкам, приказала: — Пошли! Азнив, не забывай, что ты воин. С Мовсесом поговоришь после боя.

Осторожно прижимаясь к стенам, армянские бойцы вскоре добрались до улиц кафедрального собора. В воздухе со свистом летели пули и, не переставая, стреляли вражеские пушки. Девушки заняли позиции справа, а Мовсес с новобранцами, как и было решено, залегли слева. 

— Турки идут, — раздался голос Мариам, — не бойтесь.

Стреляйте, бейте их.

Разом громыхнули маузеры и винтовки в руках девушек.

Группа Мовсеса пока молча выжидала. 

Турки, уверенные в своей неуязвимости, перешагивая через камни и руины, с ружьями на перевес вышли на открытую дорогу и устремились к главной церкви. Неожиданный залп заставил их остановиться. Некоторые упали, остальные залегли, не осмеливаясь высунуть головы. Меткие выстрелы армян заставили их прижаться к земле. 

— С нами Аллах! — раздался голос турка, видимо бинбаши отряда, и из развалин дома во весь рост показалась его долговязая фигура. 

Мариам Чилинкирян словно давно ждала именно его:

— Добро пожаловать! — крикнула она, — тебя ждет Тамерлан.

Ее выстрел, как всегда, оказался метким. Длинный турок поднял длинные, словно крылья журавля, руки, но не взлетел, а свалился на дорогу. Затем в бой ввязались и ребята Мовсеса. Турки стали медленно отступать. Вскоре вся улица к церкви была усеяна трупами турков.

Устремившись вперед, Мовсес Сучян заметил Азнив Пучагян. Укрывшись за большим камнем, девушка стреляла и после каждого выстрела приговаривала:

— Ну что, сдох? Кто следующий?..

— Азнив, — бросившись к девушке и обняв ее, словно защищая от вражеских пуль, он нежно прошептал ей на ушко, — будь осторожна: смотри сколько их…

— Они идут, Мовсес. Они опять идут, — вдруг тревожно сказала Азнив.

Мовсес Сучян высунул голову из-за камня, однако с тяжелым стоном упал на землю. Пуля попала ему прямо в лоб. Увидев кровь, Азнив закричала:

— Мовсес, очнись, что с тобой?

— Азнив, — донесся крик Мариам Чилинкирян. Она увидела, как упал Мовсес, — Азнив, мы потом возьмем Мовсеса! Стреляй! Турки приближаются!...

И уже не в силах сдержать себя, Мариам Чилинкирян выскочила из укрытия и устремилась вперед.

— Это я, Тамерлан! Ваш ангел смерти! Идите сюда!

За Мариам Чилинкирян последовали Азнив и остальные девушки, а вслед за ними и юноши, только что лишившиеся своего командира. 

Почти сразу к ним на подмогу с позицией Тлфтура пришел с двумя товарищами и Одноглазый Сако. Беспрестанно перебегая от одного укрепления к другому, он помогал бойцам, попавшим в трудное положение. Не теряя времени, он стрелял на бегу и никогда не промахивался. Увидев его, воодушевленная Мариам рванулась вперед и запела: 

Смерть повсюду одна,

И умереть дано каждому…

Песню подхватили и остальные бойцы. Она воодушевляла и придавала армянам новые силы.

— Бей, — крикнул Сако, — бей врагов, Тамерлан!

И вдруг Одноглазый Сако заметил турка с красной феской на голове и с золотыми погонами на плечах. Турецкий офицер поднялся на высокий камень и, помахав саблей в воздухе, заорал: 

— Гяуров осталось не много. Бейте их!...

Одноглазый Сако, который, заняв позицию, за углом дома, наблюдал за турками, ткнул лежащего за камнем молодого Айка и сказал:

— Посмотри на того. Кажется, большой петух. Это, конечно не Фахри-паша, но, наверное, и не хуже его. Видишь его?

— Вижу.

Сако поднял маузер. Грянул выстрел.

— Куда же он делся? Нет его…

— Действительно, Божий глаз! Ай да Сако, — раздался чей-то голос.

Одноглазый Сако повернулся и увидел рядом с собой Арутюна Расткенеляна. Он тоже примчался на помощь.

Турки, потеряв своего командира, испугались и стали медленно отступать. Вскоре они отошли назад и опять заняли свои исходные позиции. Во внезапно наступившей тишине они вдруг услышали чей-то плач. Это была Азнив Пучагян. Обняв окровавленную голову своего нареченного, она горестно причитала: 

— Мовсес, ах Мовсес, встань, посмотри, мы опять отогнали турков… встань Мовсес…

Она ласкала его лоб и все пробовала убрать волосы с раны.

Арутюн Расткенелян подошел к ней:

— Он уже никогда не встанет, Азнив. Поднимись. Пока у нас есть время, нужно предать земле нашего героя…

— Кого нужно предать земле? Что?.. — не поняла она.

Одноглазый Сако обнял ее за плечи и помог ей встать.

Азнив, не понимая, что с ней происходит, подчинилась, не сопротивляясь. 

— Что будем делать? — Одноглазый Сако выжидающе посмотрел на Арутюна.

— Армянский квартал постепенно превращается в кладбище. Похороним его здесь же, в этом дворике.

— Не успеем, турки опять подходят. 

— Опустим его в колодец. Опустим и закроем, — распорядился Арутюн.

Одноглазый Сако вошел внутрь разрушенного дома и принес несколько простынь. Обернув Мовсеса Сучяна в простыни, словно в саван, опустили его в колодец. Азнив Пучагян уже не плакала. Она застывшим взглядом смотрела на то место, откуда исчезло тело ее возлюбленного.

— Прощай, — печально сказал Одноглазый Сако, — Мовсес, ты хоть похоронен руками родных… Неизвестно, кто похоронит нас…

Братья Ованнес и Геворг Грдчяны молча сжимали маузеры в своих крепких и огрубелых руках.

Короткий осенний день Урфы близился к концу. День, начавшийся ожесточенными схватками, был жестоким до конца. Внезапно наступившая темнота опустилась на разрушенные дома и ограждения, скрывая бесчисленные тела убитых, лежащих на улицах, убирать которые никто не собирался… на то у турков не было времени.

Одноглазый Сако обнял Азнив за плечи и повел ее с собой. 

— Азнив, — сказал он печально, — и в голосе этого закаленного в боях воина прозвучало отчаяние, — держись, Азнив…

— Что мне еще остается делать? Я уже и плакать не могу, и слез не осталось…

— Такова наша доля… Хорошие дни остались позади, и нас ожидают только трудные дни… Но мы должны держаться… 

— Сако! — раздался голос Арутюна, — возвращаемся на позиции.

Когда они удалились от колодца, где был похоронен Мовсес, Азнив вдруг обернулась и попробовала вернуться назад, однако Сако удержал ее.

— Уже поздно, — сказал он, — там могут оказаться турки.

Азнив остановилась и, посмотрев в темноте в сторону колодца, прошептала:

— Прощай, Мовсес… Не знаю, когда это произойдет, но завтра или послезавтра… очень скоро мы будем вместе. 

Попрощавшись, она быстрыми шагами подошла к ожидавшим ее Арутюну и Одноглазому Сако.

Вдруг ночную тишину прорвали несколько пушечных залпов, прозвучавшие с высот Карабоюна. Потом все опять смолкло. Казалось, это был прощальный салют в честь армянского героя…

Армянская Книга 
По вопросам приобретения книг обращайтесь по электронной почте -armbook.moscow@gmail.com