Путь моего брата. Часть первая

Вжав�?ись в пол за ме�?ками с песком в сожженном ракетами вестибюле жилого дома, мой брат Монте преподал мне на скорую руку урок уличного боя: он посоветовал при первых же звуках стрельбы броситься за укрытие. �?менно в эти секунды пули попадают в тех, кому суждено погибнуть. Затем нужно «быстро ожить», сказал он, слегка подпрыгнув на согнутых коленях и раскрыв ладонь перед грудью, чтобы подчеркнуть суть дела. «Ты должен собрать всю свою энергию и сделать это как можно быстрей». Дело происходило в Восточном Бейруте весной 1979 года, мы с Монте были молоды, сильны и жаждали хоро�?его боя. Мы приехали в охваченный гражданской войной Ливан, чтобы защитить на�?их собратьев-армян в их осажденных кварталах. На противоположной стороне �?оссе Синн эль-Фил снайперы из правой ливанской банды, называющей себя фалангистами, заняли позиции вокруг удачно расположив�?ихся пулеметчиков. Винтовочные выстрелы потрескивали со всех сторон пост-апокалиптического городского ланд�?афта.Следующие два дня – с 9 по 11 мая – на�?ей милиции при�?лось участвовать в самых тяжелых ливанских боях той недели, обе враждующие стороны усеивали камни тысячами гильз. Фалангисты использовали ручные гранатометы, на�?и боевые товарищи закладывали в автомобильные �?ины динамит, запускали их катиться по улице и наблюдали, за противниками, которые бросались врассыпную как цыплята. Однажды Монте собрался вставить новую обойму в автомат, из которого стрелял через

отверстие баррикады, – в этот момент в освободив�?уюся дыру со свистом влетела пуля снайпера. В другой раз, при очередной вспы�?ке боя, он нырнул в пустое здание и спринтерски пробежал по коридору, на �?аг опережая длинную очередь из крупнокалиберного пулемета, чей огонь про�?ивал стену из �?лакоблоков, как �?вейная ма�?ина фланелевую ткань. Десятью годами спустя Монте писал об этих годах в Бейруте: «Наверное, странно, что я остался в живых». Глядя в про�?лое, я поражаюсь, как чуду, тому, что мой брат вообще дожил до тридцати пяти лет.

[…] 

�?з главы «Паломничество»

Утром в середине апреля 1978 года студент, будущий инженер, услы�?ал стук в дверь своей квартиры на втором этаже в районе Bromley-by-Bow Восточного Лондона. На пороге, как позднее рассказывал хозяин, стоял молодой человек «в руба�?ке вроде мексиканской». «Привет, я Монте Мелконян из Штатов, – выпалил незнакомец. – Троюродный брат Вахе Берберяна. Он сказал, ты буде�?ь рад меня видеть». Нжде Мелконян открыл дверь по�?ире и ответил, что в самом деле рад видеть незнакомца. Незваный гость выбрал не самое луч�?ее время, он явился без предупреждения за несколько дней сдачи хозяином экзаменов первого курса. Однако одинаковая фамилия призывала быть гостеприимным даже при отсутствии всяких свидетельств о хотя бы отдаленном родстве. Когда Нжде приветствовал гостя на армянском, Монте смог ответить только смущенной улыбкой. Глаза Нжде сузились – что это за соотечественник, который не может ответить на родном языке даже на простое приветствие? Однако покраснев�?ее лицо Монте убедило Нжде, что гость чувствует себя ужасно из-за своего неумения говорить по-армянски. Монте достаточно бегло объяснялся по-испански и по-японски, читал по-французски, немного говорил по-турецки, но на родном языке знал всего несколько слов. Гость объяснил Нжде, что поставил себе ближай�?ей задачей выучить его в сжатые сроки. Нжде пригласил незнакомца войти, и Монте рассказал о своем мар�?руте: из опыта пребывания в �?спании и Японии он знал, что луч�?ий способ выучить язык – погрузиться в культуру. Его первым пунктом назначения должна была стать Армянская ССР, самая маленькая из 15 советских республик. Там даже русские говорят по-армянски. Однако его попытки получить советскую визу закончились неудачей, и он в качестве альтернативы ре�?ил добраться автостопом до Афин, а оттуда на самолете до Тегерана или Бейрута – смотря куда де�?евле. �?зучив крупные, приспособленные для самозащиты армянские кварталы в том и другом городе, он ре�?ит, где задержаться для изучения языка. �?зучение языка было не единственной причиной взятого им курса на Ближний Восток. «Я стараюсь быть как можно более логичным, принимая ре�?ение о том, как участвовать в на�?ей борьбе», – спустя годы объяснял он другу. 

«Я просто посмотрел на карту, увидел, что Турция не имеет общей границы с США и обратил внимание, что в двух близлежащих к ней странах (Ливане и �?ране) есть две крупные армянские общины, уже занятые самообороной и боль�?е других вовлеченные в на�?у патриотическую борьбу. Поэтому я совер�?енно логично ре�?ил отправиться в этот регион, чтобы вести борьбу с максимальным эффектом». 

Эти общины, вероятно, должны были оказаться «вовлеченными» в предстоящую борьбу, поскольку близость к армянской родине, находящейся под турецкой оккупацией, делала их идеальными для набора бойцов. Они могли стать исходными базами для будущих вооруженных столкновений, которые Монте рисовал в своем воображении. Последующие четыре дня и три ночи Нжде игнорировал подготовку к приближающимся экзаменам, а Монте отложил визит в Оксфордский университет – они обсуждали жизнь и предстоящую «патриотическую борьбу». Затем Нжде проводил своего нового друга в Дувр, где Монте вскочил на борт парома, направляв�?егося в Кале. Через неделю он добрался до Ливана. Появив�?ись в Бейруте 15 апреля 1978 года, он проволок свой багаж через разру�?енный холл терминала аэропорта, потом взял такси, которое зигзагами объезжало воронки от снарядов под развевающимися зелеными и красными баннерами. Вооруженная милиция на пропускном пункте завернула такси на нейтральную территорию возле обложенного ме�?ками с песком Национального музея на переходе через «зеленую линию». Неожиданно зеленые и красные баннеры исчезли, уступив место белым с лозунгами «Сирийские оккупанты вон из Ливана!», «Скажи «нет» левым разру�?ителям!» Это были две стороны ливанской гражданской войны: �?ирокая коалиция левых, мусульман и палестинцев – в западной части Бейрута и тяготеющие ко всему французскому правые христиане – в восточной. Вскоре Монте предстояло выяснить, что расклад партий в ливанской гражданской войне гораздо сложнее, чем предполагали эти ярлыки. Проехав по мосту через реку Бейрут, такси поползло в потоке ма�?ин вниз по узкой улице Мар Юсеф и остановилось перед захудалым магазином, в буквальном смысле слова перед дырой в фасадной стене. Выдернув из такси свои сумки, Монте про�?ел в открытую дверь и представился улыбающемуся человеку с сигаретой за прилавком, отделанным оранжевым пластиком. 

Пере�?агнув�?ий за 30 владелец «Pholidisk» Даниэл М. зарабатывал себе на жизнь, продавая «левые» кассеты с популярной музыкой. Друг его друга в Лос-Анджелесе снабдил Монте адресом для первого контакта в Бурдж-Хаммуде, армянском квартале Восточного Бейрута. Даниэл пристроил гостя на несколько ночей, пока тот не на�?ел себе другое жилье. Вскоре новичок стал проводить вечера на ближай�?ем посту армянской милиции, в клубе имени Никола Думана на восточной окраине Бурдж-Хаммуда. Здесь он научился разбирать и собирать автомат Кала�?никова с закрытыми глазами (ливанские �?кольники делали это за несколько секунд), освоил ориентирование на местности. Через несколько недель млад�?ие по возрасту бойцы милиции в клубе имени Никола Думана приняли Монте как соратника по оружию, часового армянской милиции. Плотность населения в Бурдж-Хаммуде составляла 60 тысяч человек на квадратную милю, этот район и его окрестности были домом для 150 тысяч армян, которые составляли здесь 80 процентов населения. Три главные армянские политические партии – социал-демократическая партия «Гнчак», либеральная партия «Рамкавар» и ультранациональная партия «Да�?накцутюн» – официально объявили о своем нейтралитете в ливанской гражданской войне. Несмотря на нейтралитет (или даже наоборот – вследствие него) безопасность жителей Бурдж-Хаммуда зависела от бдительности армянской милиции, защищав�?ей квартал против милиций правых сил, которые окружали его со всех сторон, кроме моря. Армянская милиция была малочисленной, по сравнению с противниками ей недоставало тяжелого вооружения. Армяне не устраивали блокпостов на дорогах, как другие, они не демонстрировали свое оружие при свете дня и не носили форму, предпочитая раскле�?енные брюки в стиле «диско» и обтягивающие сорочки. Недостаток огневой мощи они возмещали репутацией яростных воинов, которую Монте скоро предстояло подтвердить. В остальном армяне Бурдж-Хаммуда не оправдали ожиданий Монте. Вместо расы упорных хладнокровных бойцов, какими их описывали прибывав�?ие в Калифорнию многословные иммигранты, он обнаружил племя людей, страдающих бессонницей, которые проводили дни, торгуясь друг с другом, мечтая об Америке, пичкая своих сыновей конфетами с миндалем и спагетти-вестернами. Со своей стороны некоторые бойцы постар�?е в клубе имени Никола Думана смотрели на новичка с тем подозрением, с каким встречают авантюристов, приехав�?их издалека, чтобы «почувствовать» повседневную опасность, от которой местные жители давно уже устали. 

�?ли другая причина вынудила его оставить Калифорнию, предмет мечты почти для всего Ливана, променяв ее на укрепленные для обороны трущобы? Ходили слухи, что он удрал из Америки, скрывается от уплаты долгов, что он агент ЦРУ, КГБ или какой-то другой нечистой на руку организации. Дежурный на пропускном пункте даже сообщал �?епотом, что он «из Би-Би-Си». Другие – возможно, боль�?инство из взрослых мужчин, с которыми он общался – считали его скорее глупцом, чем мо�?енником. Преумень�?ая значение этих проблем, Монте писал десятилетие спустя в своей автобиографической «Самокритике»: «…было непросто заслужить доверие некоторых армян в Ливане». Разочарования только подогревали нетерпение Монте. Он все еще спал по ночам на чьем-то диване, когда начал вына�?ивать планы подготовки неопределенной, но близкой патриотической борьбы. Ему при�?ло в голову, что Анджар, армянская деревня в ливанской долине Бекаа, могла стать удобным местом для военно-тренировочного лагеря, где собирались бы добровольцы. Восемью годами ранее он посещал Анджар вместе с родителями и с тех пор воссоздавал в своем воображении в качестве новой Спарты. Как-никак обитатели деревни были гордыми потомками тех пяти тысяч мужчин, женщин и детей, которые в 1915 году защищались на горе Муса-даг, возвы�?ав�?ейся над их родовыми селениями у залива �?скендерун в юго-восточной Турции. […] В конце концов, французские власти переместили их в Анджар, малярийное болото в долине Бекаа, у подножья гор Антиливана. В кратчай�?ие сроки трудами беженцев здесь появились дома и чистые улицы, на месте болота возникли сады и хозяйство по разведению форелей. Монте считал, что при таком наследии потомки беженцев – первые кандидаты на то, чтобы принять у себя центр подготовки новобранцев для «патриотической борьбы». При первой возможности он отправился в Анджар вместе с товарищем. С вер�?ины Саннин на �?оссе Бейрут-Дамаск зелено-золотое одеяло долины Бекаа напоминало вид долины Сан-Хоакин с перевала Техон (родной для Монте калифорнийский пейзаж. – Прим. ред.). Если спуститься с Саннина и пересечь долину в направлении на восток, можно увидеть конический купол армянской церкви, который маячит над зеленью яблоневых садов, обрамленных изящными арками разру�?енного арабского дворца восьмого столетия. Это деревня Анджар. Монте рассказал о своей идее с лагерем Ваге А�?каряну, главе деревни. Он предложил, чтобы деревенский совет выделил несколько акров земли для коллективного хозяйства, колхоза, который потом будет обеспечивать сам себя за счет агропродукции. 

В свободное от работы на земле время молодежь из Бейрута и самых разных городов диаспоры будет проходить военную тренировку и получать патриотическое образование. А�?карян вежливо выслу�?ал сумас�?ед�?его юнца, затем отослал его к Саркису Зейтляну, боссу партии да�?наков в Бейруте. Несколькими днями спустя, когда в Бейруте состоялась их встреча, дородный �?еф постарался скрыть улыбку и надавал неопределенных заверений, которые только разожгли нетерпение Монте. То были опасные времена для да�?накских лидеров – десятки лет их партия представляла собой главную политическую силу в Бурдж-Хаммуде, но теперь крупней�?ая из правых политических сил в Ливане – милиция фалангистов Пьера Жмайеля – бросила вызов их власти, потребовав плату за покровительство и право политического верховенства над армянским районом. Тем временем вооруженные пропагандистские нападения на турецкие объекты таинственных армянских бойцов возбуждали чувства самых преданных делу сыновей и дочерей из да�?накских семей. Десятилетиями да�?накский фольклор прославлял молодых мстителей, таких как Ар�?авир Ширакян и Согомон Тейлирян, которые полвека назад уничтожили высокопоставленных турецких официальных лиц, ответственных за геноцид армян. Теперь новоявленные ударные группы, особенно Секретная Армия, снова брались за оружие, добавляя новые стихотворные строки к старым балладам, уводя детей из да�?накской паствы. Перед лицом таких несчастий да�?накские лидеры не сли�?ком обрадовались, когда нечесаный англоязычный парень предложил им создать новый центр военной подготовки в самом сердце их владений – в Анджаре! Однако времена были такие, что они не могли просто высмеять предложение Монте. Крупные армянские общины �?рана, Сирии и Ливана, составляв�?ие основу поддержки партии, подвергались эрозии в результате политических переворотов и эмиграции на Запад. В этой накаленной атмосфере норовистым членам партийной Молодежной Федерации понравилась изложенная Монте идея лагеря. Если бы Зейтлян прямо отверг предложение, он бы еще боль�?е подорвал идущую на спад репутацию партии как защитницы национального дела. С учетом этого он, очевидно, ре�?ил морочить Монте, пока тот не остынет или не исчезнет, как всегда случается с горячими головами. �? Монте действительно исчез – после семи непродуктивных недель в Ливане он отправился в �?ран. Там он надеялся боль�?е преуспеть в отно�?ении советской визы, которую ему не удалось получить в Бейруте из-за плохих телефонных линий и перестрелок, перекрыв�?их доступ к советскому посольству в западной части города. 

[…после пребывания в �?ране и Афганистане Монте возвращается в Бейрут 17 сентября…] 

Вскоре после того как Монте пересек «зеленую линию» и его сумки снова �?лепнулись на пол в квартире Даниэля М., начались артиллерийские перестрелки между фалангистами и их быв�?ими союзниками – сирийской армией. Снаряды с обеих сторон дождем сыпались на Бурдж-Хаммуд. 155-миллиметровые ракетные снаряды и ракеты типа «катю�?а» сносили стены вокруг, и Монте присоединился к куче гражданских лиц в подвале Airplane Building, многоэтажного жилого дома на восточной обочине �?оссе Синн-эль-Фил. Здание получило свое наименование от грубо изваянного самолета под потолком фойе. В течение восьми дней, с 1 по 8 октября, ракеты и снаряды ревели над головой, как локомотивы, со свистом несущиеся по тоннелю в обоих направлениях. Когда они �?лепались на землю, высотные дома, крупные магазины и фабрики плющились, как мокрые картонки. Как только наставало зати�?ье, Монте и его боевые товарищи выползали из подвала с лопатами, чтобы помочь хоронить погиб�?их на автостоянках и спортивных площадках. Едва затихло эхо последнего взрыва, как Монте снова вылез из подвала и принялся просматривать груды обломков. С трудом верилось, что восьмидневный обстрел унес только 300 жизней. Монте присоединился к команде уборки. 

Когда последние из трупов были собраны в ме�?ки для мусора и оттащены в нужное место, он стал подсобным мастером на все руки – заменял разбитые оконные стекла, взбирался по лестницам с ме�?ками цемента на спине, чинил кры�?и. Он использовал свои навыки скалолазания, взбираясь на самые �?аткие и опасные объекты, в том числе на �?пиль католической церкви. В конце 1978 года он начал преподавать английский язык и тренировать баскетболистов в �?коле Торосян – евангелической �?коле близ Бурдж-Хаммуда. К этому времени Монте про�?ел первоначальное обучение в да�?накской милиции. �?ногда он проводил вечер в клубе имени Никола Думана, на армянском посту возле �?колы, но предпочитал исполнять свой долг часового в здании Airplane Building на передовой линии соприкосновения с фалангистами. Всего в тридцати метрах отсюда, на другой стороне �?оссе Синн-эль-Фил находился центр фалангистской милиции. Во время ночного дежурства в Airplane Building Монте и другие охранники, прислонив свои «кала�?никовы» к стене, палили из дробовика по крысам. Тот, кому удавалось подстрелить самую крупную, на восходе солнца угощал остальных супом из бараньей головы.

В последний день 1978 года Монте был свободен от дежурства, и друг Агоп Степанян с женой Ману�?ак пригласили его встретить Новый год в Анджаре. Когда все вместе поднялись к дому семьи Ману�?ак, дверь открыла ее млад�?ая сестра Сета (будущая жена Монте – такое западноармянское написание имени использует автор в своей книге. – Прим. ред.), обнаружив за ней диковатого на вид молодого человека в голубой куртке, с коробкой клубники в руках. Ей боль�?е всего запомнились его ясные глаза. Как только Монте разглядел ее, его лицо невольно осветилось. Они представились друг другу, и она пригласила его войти. Вся гладкая, как олененок, Сета доставала ему по росту как раз до носа. Белая кожа ее лица контрастировала с прямыми смуглыми волосами, черными, как обсидиан, и боль�?ими глазами под стать волосам. У нее были крупный прямой нос и сильные, почти мужские, руки. Монте понравилось, что она коротко стрижет ногти и надела на Новый год практичные брюки вместо длинного платья. «Сколько тебе лет?» – спросил он.– Пятнадцать.Монте удивился тому, как хоро�?о говорит по-английски деревенская девочка. Она упомянула, что поет в церковном хоре и помогала создать в деревне ансамбль традиционных народных танцев. Монте задумчиво нахмурился: «Сколько ты сказала тебе лет?» Он не был уверен, что правильно ее расслы�?ал.– Пятнадцать.Она очень быстро училась!Вернув�?ись в Бейрут после двух ночевок в Анджаре, Ману�?ак приготовила на обед суп из йогурта. Она знала, что Монте нравится эта еда, но он съел совсем мало. «Куда девался твой аппетит? – поддразнила его Ману�?ак. – Ты что, влюбился?» Вопрос озадачил его и заставил задуматься над тем, как действия выдают его чувства. Влюбиться никак не входило в его планы. Он напоминал себе, что должен оставаться одиноким, свободным, приверженным только «патриотической борьбе» – борьбе, которая, вообще говоря, еще не велась. Одним из приятелей Монте в то время был тощий слесарь и поклонник фильмов кун-фу, который важно расхаживал по улицам Бурдж-Хаммуда с запихнутой в �?таны китайской гранатой, прозванной «картофелемялкой». Я буду называть его Басил, хотя это не настоящее его имя. Басил воплощал собой рабочий класс Ливана, его руки были покрыты ссадинами от работы на токарном станке, которому он отдавал все время вместо того чтобы учиться. При всей своей рьяной приверженности армянской общине он крайне цинично относился к ее толстощеким самодовольным лидерам. Однажды вечером в начале 1979 года в галерее для игры в пинболл Басил представил Монте вежливому, аккуратно подстриженному молодому человеку – Алеку Еником�?яну. �?з них получилась удивительная троица – тощий Басил, исключенный из �?колы, с гранатой в кармане, Монте – горячий калифорнийский парень с ученой степенью по археологии и Алек – благовоспитанный сын уважаемого врача. Несмотря на весь аристократизм Алека, он умел слу�?ать и обладал чувством юмора. Он обучался экономике в Американском университете Бейрута и приветствовал симпатичных сокурсниц галантным полупоклоном с игривым вопросом «Comment allez-vouz, mademoiselle?», произносимым с легкой �?епелявостью. В зеленой юности он пропадал в галереях для пинболла с другими членами молодежной группы «Заварян» партии «Да�?накцутюн».

Когда �?уточки на тему секса уступили место дискуссиям о палестинском сопротивлении и предстоящей революции в Турции, круг друзей рас�?ирился. Вскоре после своего двадцатилетия Алек уже имел связи в партии да�?наков, Организации Освобождения Палестины, Прогрессивной Социалистической партии Камаля Джумблата и Бог знает где еще. Он всегда казался человеком, причастным к интригам в высоких сферах, скрывающим свою осведомленность за беспечным видом. Несмотря на разницу биографий, Басил, Алек и Монте разделяли ощущение необходимости срочных действий. Когда Алек провозгласил, что ближай�?ие годы станут «самыми ре�?ающими в армянской истории со времен геноцида», Монте кивком подтвердил свое согласие. �?ранская революция нару�?ила баланс сил в регионе, «холодная война» медленно разогревалась до кипения на восточной границе Турции с крохотной Советской Арменией, остатком древней родины, где армяне еще контролировали свою судьбу. Внутри Турции маоистские группировки провозгласили «освобожденные зоны» на востоке Анатолии, забастовщики и демонстранты парализовали жизнь городов, отряды курдских партизан развертывались в горах. Открылась возможность – уникальная и неповторимая – присоединиться к бунту против Анкары и предъявить требования хотя бы на часть древней родины, потерянной армянами �?естьдесят пять лет назад. Без бойцов на месте, на территории Республики Турция, армяне никогда не смогут добиться осуществления своих требований на пике событий, а такой момент обязательно должен был наступить. Но откуда возьмутся эти бойцы? Немногочисленные армяне в оккупированной турками Армении не могли даже головы поднять, не то что вести войну против сильной турецкой армии. Тысячи армян продолжали жить в Стамбуле, в 600 милях к западу от своей оккупированной родины, но они были безнадежно покорными. Рекруты для борьбы должны были появиться либо из Советской Армении, либо из диаспоры. Однако Советская Армения не поддержала бы открыто эту войну, во всяком случае, на ее первоначальных ре�?ающих этапах: советское руководство могло одобрительно относиться к перспективе «исправления границы» с Турцией, оно хотело бы еще и вывести Турцию из орбиты НАТО, но страх тотальной войны или обмена ядерными ударами на крайне милитаризированной границе с Турцией полностью изымал Советскую Армению из расклада заодно с перспективой советского участия. Оставалась диаспора – в первую очередь армянское мень�?инство в близлежащих �?ране, Сирии и Ливане, как база для мобилизации в предстоящей борьбе против Турции. В этих общинах только молодежь была достаточно близка к своей земле и культуре, чтобы присоединиться в достаточном количестве к предстоящим битвам. Однако из-за войны, экономических проблем и слабого руководства молодые люди целыми толпами покидали свои общины, направляясь в далекие Париж и Лос-Анджелес. Чтобы остановить поток эмиграции и тем самым сохранить перспективы мобилизации для патриотической вооруженной борьбы, нужно было поднять дух молодежи, руководить ею. 

�?м был необходим «вооруженный авангард» – военная организация, которая сосредоточила бы свое внимание на оккупированных Турцией армянских землях. Поскольку волнения в Турции с каждым днем разыгрывались все боль�?е, авангард следовало создать как можно скорее. Если упустить неповторимый �?анс, вся нация – не только в диаспоре, но и в Советской Армении – будет обречена на ускорение деморализации, эмиграции, ассимиляции. «А если это случится, – подытожил Монте, – продолжится белый геноцид на�?его народа». Таким образом, ставки были самыми высокими: будущее не только диаспоры, но и всей армянской нации численностью в �?есть миллионов человек зависело от развития событий в ближай�?ие несколько лет в армянских кварталах �?рана, Сирии и Ливана. Какой бы извилистой ни казалась при ретроспективном взгляде такая линия аргументации, Алек и Монте независимо друг от друга при�?ли по ней к одинаковым выводам. Проблема заключалась в одном: создать вооруженный авангард, который вдохновит и направит молодежь, и сделать это быстро

                                                               из одноименной книги Маркара МЕЛКОНЯНА (Лос-Анджелес, США)